Дмитрий Хван - Знак Сокола [СИ]
— Я рад, что ты сам это понял, Кузьма Фролыч, — с видимым облегчением проговорил Вячеслав, подойдя к казаку и пожав его руку. — Ну пошли к причалу, мне в Удинск надобно, новую электростанцию принимать. Поедешь со мной.
Балтика, остров Эзель. Июль 1644В один из погожих солнечных деньков в гавань Аренсбурга вошёл курляндский галиот «Камбала», что обычно доставлял на Эзель разного рода корреспонденцию и заказываемые Беловым в Виндаве товары. На прошлой неделе он заказал вторую партию серого сукна на кафтаны и штаны, да красной ткани для обшлагов и отворотов, а также выделанной кожи для сапог и ремней. Не в силах более терпеть немецкий костюм, а также понимая, что по прошествии ещё пары лет он и сам станет немецким бюргером, Белов решил вводить на острове ангарскую форму одежды. С помощью двух портных, бывших в замке, Белов пошил один полный комплект обмундирования. После чего он приказал им снимать мерки с дружинников и далее заниматься этой работой, привлекая местных мастеровых. Среди эзельцев Брайан уже прослыл, как щедрый и справедливый хозяин, к которому люди шли с жалобами и просьбами. К тому же, за всё время нахождения тут Белова население острова пополнилось почти на полторы тысячи человек, которые прибывали на Эзель из эстляндских посёлков и города Пернова. Ангарец с удовольствием принимал их, устраивая кого на землю, кого в мастерские, а кого и в солдаты. Брайан завернул обратно лишь несколько судёнышек, на которых в Аренсбург пытались попасть ростовщики и представители церкви, привлечённые слухами о местном золоте.
А ещё Белов провёл с помощью Йорга Виллемса и Конрада Дильса смотр наёмников, чтобы отсеять лишних людей, ибо Брайан не раз был свидетелем пьяных драк среди солдат. К тому же местные жители уже не раз жаловались на недостойное поведение нанятых воинов. Отбор провели жёстко, как и требовал Белов. В итоге с острова списали не менее половины из всей этой разномастной братии, оставив наиболее достойных. Чтобы заменить выбывших воинов, Брайан приказал Виллемсу учить обращению с мушкетами горожан, отдавая преимущественно молодёжи. Обучение происходило на нескольких редутах, которые были насыпаны после того, как работы с казематными батареями в порту были закончены. Редуты прикрывали дороги, ведущие к Аренсбургу. Оставалось пошить для дружины и городского ополчения униформу, чтобы унифицировать внешний вид эзельских солдат и привести его к ангарскому стандарту.
«Камбала» же кроме тюков с сукном привезла и озадачивающие для Белова новости. Герцог Курляндии Якоб Кетлер, с сожалением констатировал невозможность дальнейшего протектората герцогства над островом и отзывал своих людей, представляющих на Эзеле курляндскую власть, обратно. Как пояснили прибывшие из Митавы представители Кетлера, его сиятельство герцог получил гневное послание из Варшавы, в котором его обвинили в неразумности принятия острова в состав Курляндии. Ян Казимир не желал осложнять отношения со шведским королевством раньше срока. И в ответ на послание канцлера Оксеншерна, в котором тот выражал крайнее недоумение получением Курляндией датского острова, который должен был попасть в шведские руки. Король Речи Посполитой сам с удивлением узнал о случившемся постфактум. Как оказалось, уведомление из Митавы пришло в столицу уже давно, но королю в тот день было недосуг ознакомиться с корреспонденцией. Свою роль сыграли и шведские войска, всё ещё находившиеся поблизости от западных польских границ. Армия Леннарта Торстенсона, которую опасался Ян Казимир, всё ещё была в Ютландии. Случись что — она, бросив бесплодные попытки попасть на датские острова, двинется на Польшу, а там и московский царь не упустит момента. Кроме того Романов снова может раззадорить деньгами и оружием проклятых казаков, и тогда держись, Польша! Так что оставалось ждать нужного момента. А он может наступить только после вступления Московии в датско-шведскую войну. Счёт шёл на месяцы, а может и на недели. Рисковать, имея заключённый с царём Михаилом мир, не стоило. Ян Казимир и польские магнаты ждали когда Московия нападёт на Швецию. Едва она, вместе с Данией, начнёт одолевать противника, тогда и Варшава двинет войска, чтобы занять Померанию. Ну а если станут побеждать шведы, побив датчан и принявшись за московитов, то и тут возможно было вновь поживиться Смоленском и Черниговым. А договор с царём тогда не будет стоить и бумаги, на котором он написан. Да и полки европейского строя, которые столь упорно и яростно сражались под Смоленском в ту несчастливую для Речи Посполитой войну, заставляли польских воевод злобно сжимать кулаки, а простых жолнежей — нервно креститься, казались Яну Казимиру больше надуманной проблемой воевод, пытавшихся оправдать своё поражение. А если они и впрямь хороши, то полякам не следует опаздывать с осадой Риги и Ревеля. Всё зависело от действий московитов.
— Чёрт бы их побрал! — воскликнул тогда король. — Вместе к Кетлером!
Этот своевольник, как ни в чём не бывало, без разрешения Варшавы, схватил вдруг со стола кусок шведского пирога, совершенно не задумываясь о последствиях.
* * *— Так что, герр Брайан, нам нужно получить причитающееся жалованье и отбыть в Митаву, — с лёгким сожалением проговорил Бруно Ренне. — Это приказ герцога.
— Понятно, — пытаясь казаться невозмутимым, отвечал Белов. — А может, вы решите остаться на службе у Ангарского княжества?
— Это было бы великолепно, герр Брайан, — ответил Ренне. — Тем более, что и вы мне понравились, и размер выплачиваемого вами жалования. Но, — Бруно развёл в стороны руки, показывая этим жестом своё сожаление. — Все мы подданные Курляндии и нашего герцога, мы должны подчиняться его приказам, иначе и быть не может.
— По всей видимости, остров подвергнется нападению шведов и на этот раз они не уйдут, пока не обоснуются в замке Аренсбурга, — мрачно проговорил Виллемс, помощник курляндского губернатора, уже бывший военный комендант острова. — Я бы советовал вам отбыть вместе с нами в Митаву и там переждать войну. Если царь Московии всё же вступит в войну, шведы могут лишиться очень многого.
Бруно при этом многозначительно покивал головой.
— Я Эзель сдавать не собираюсь! — тоном, не терпящим возражений, воскликнул Белов. — Не для того я здесь. Мы будем оборонять эту землю! Порох и свинец в достатке, сдачи не будет.
— Помоги вам Господь, — выдохнул Бруно.
В течение дня Белов и Кузьмин рассчитали всех курляндцев, которые, не задерживаясь, отбыли в герцогство в тот же день. Не нашедшие места на галиоте отправились через залив на баркасах. Брайан же, не став предаваться отчаянию, принялся с удвоенной энергией заниматься обороной острова. По словам Конрада, если шведы и будут высаживаться на остров, то непременно сделают это, как и в прошлый раз на северо-востоке Эзеля, либо их галеры придут в бухту Аренсбурга. В связи с этим, за счёт эстов были усилены береговые дозоры. С тех пор, как Белов щедро наградил рыбака Калева за своевременное сообщение о высадившихся чужаках, простые жители острова — рыбаки и хуторяне с превеликим удовольствием участвовали в дозорах. А также ангарец отобрал из эстов пару десятков парней покрепче, с целью сформировать небольшой отряд милиции. Ведь горожане не были столь ревностны в обучении ратному делу, а уж в бою на них рассчитывать было сложно. Преданные ребята из бедняков в этом плане выгодно от них отличались. Причём с них же Брайан начал обучение островитян русскому языку. Этим занимался с ними Иван Микулич, а ребята Конрада обучал их стрельбе. Эстам выделили два десятка голландских мушкетов, последних из остававшихся стволов в арсенале. Кроме того, Конрад Дильс, пользовавшийся среди своих товарищей непререкаемым авторитетом, в эти дни стал ещё более требовательным к дружине и наёмникам, здорово помогая держать ситуацию на Эзеле под контролем. Остававшаяся на острове тысяча наёмников, состоявшая из немцев, голландцев, поляков и курляндцев пока дарила ангарцам некоторое чувство защищённости. Всё же и шведы не могли выставить против Эзеля большие силы, потому у Белова имелись шансы на успешную оборону. Три сотни эзельских немцев и датчан так же составляли крепкий отряд из бывалых воинов. На городское ополчение надежд было мало, и поэтому Белов и вовсе не принимал их в расчёт. Зато немцы и датчане были настроены по-боевому, а вести об успехах короля Кристиана в боях с врагом на море только добавляли им боевого задора.
А в конце дня на шпиле башни замка вместо ещё утром висевшего курляндского бело-бордового полотнища появился ангарский стяг. Он чинно развевался на ветру, ознаменовывая собой появление в Европе нового государства — Ангарского княжества. Причём это было государство уже признанное далеко не последними игроками в большой европейской игре — Датским королевством и Русским царством. Однако признания было мало, ангарцам ещё предстояло доказывать силой своё право на существование. И уже вечером, под самый закат, дружинники доставили в замок немца, который на рыбацком судёнышке вместе с женою и дочерью, прибыл из Пернова, чтобы рассказать о более чем тысячном отряде шведов, что прибыл в город из Ревеля. Эти солдаты ожидали прибытия галер, чтобы утвердить шведское право на остров Эзель.
